|
|
|
|
|
<< на главную страницу
Игры бессмертных
1.
Мне давно снится один и тот же сон. Я иду по пустыне. Солнце нещадно палит, мгновенно испаряя выступающий на теле пот, песок почти неслышно шелестит под ногами. Кругом – сплошные почти белые от солнца дюны. Безумно хочется пить, но воды давно нет. Как и еды. Мне остается только брести, еле переставляя ноги, в надежде на чудо оглядываясь по сторонам.
Я мог ходить так долго. Субъективное время сна растягивалось, словно жевательная резинка, на многие часы, а иногда и дни. Мне до боли хотелось проснуться, потому что я прекрасно знал, что это сон, но этого было не дано. Рано или поздно – иногда спустя века по моему предвзятому мнению, я слышал шум. Легкий шум прибоя.
Я бежал, хотя бегом мое передвижение было назвать сложно. Скорее, старался переставлять ноги как можно быстрее, но они цеплялись одна за другую, в ушах звенели тысячи цикад, а перед глазами плыло марево тумана. Но я бежал, пока не приходилось резко останавливаться, потому что перед моими ногами разверзалась пропасть. Я отступал назад, тяжело дыша, и удивленно смотрел на бушующий внизу прибой на острых скалах. Вода была близко – мне оставалось сделать всего один шаг. Но я всегда садился на песок и начинал плакать, проклиная свое треклятое чувство самосохранения. Слезы мгновенно высыхали, а мне становилось плохо – меня практически выворачивало наизнанку, живот скручивала боль, и в тот момент смерть уже не казалась чем-то страшным.
На этом моменте я всегда просыпался. Сегодня этот сон опять приснился. Я устало сел на кровати – всегда такие сновидения выматывали и опустошали, вытягивая все силы из измученного организма – и с некоторым удивлением увидел, что солнце почти село. Спать днем – дурная привычка, но она не была у меня единственной. Еще я любил очень крепкий кофе с сигаретой – и обязательно натощак. Когда-нибудь это кончится плохо, но жить долго мне никогда не хотелось. Тем более, вряд ли это возможно.
Засовывая ноги в тапочки, я в первый раз пожалел, что не только не женат, но и девушки у меня нет – как сейчас было бы мило, если юное прекрасное создание принесло мне кофе в постель. Мило… Меня передернуло от этого слова. Как угодно, но не мило. Иным не дано жизни кроме работы и сварливой жены, а мне не дана жизнь, где хоть что-то будет мило. Противно, ужасно, опасно, список продолжите сами.
Не потрудившись одеться, я как был – в трусах и тапочках на босу ногу – прошел на кухню, на ходу щелкая выключателем древней лампочки без абажура. Еще не было совсем темно, но мне хотелось света – пусть противно-желтого и очень слабого (не более 60 ватт), но все же света. Той силы, что способна прогнать подкрадывающуюся тьму.
Возблагодарив того благословенного богом человека, который придумал кофе, я проводил взглядом солнечный диск, медленно исчезавший за горизонтом. Из окна открывался вид на пустырь за моей многоэтажкой, как всегда, заваленный мусором. Пара глотков немного привела меня в чувство, а глубокая затяжка и вовсе сделала человеком. Хм… Ну, почти человеком.
Я начал ежевечерний ритуал – прямо в тапках и трусах. Отжался сто раз от пола, поприседал, повисел на перекладине, поднимая ноги к груди. Уже делая финальную растяжку, я заметил ее.
Она сидела на подоконнике снаружи, пристально глядя на меня. Черные волосы развевал легкий ветерок, бледное лицо почти светилось в едва наступивших сумерках, полные красивые губы были приоткрыты. Она внимательно изучала меня. Смотрела, как я двигаюсь. Готовилась напасть.
Я не стал ждать. Едва увидев, как ее руки разбивают стекло, я бросился обратно в комнату, зная, что мне не тягаться с ней в скорости. Надежда была лишь на то, что она окажется достаточно глупа и решит попозировать. Так и вышло. Она шла за мной медленно, наслаждаясь моей паникой и своей властью. Значит, любит играть с людьми. Они все такие. Я, старательно пугаясь, захлопнул дверь прямо перед ее носом. Она расхохоталась. О, этот тщательно поставленный демонический смех… Неужели она всерьез думает, что это страшно?
Конечно, она выбила дверь, причем с одного удара. Я почти читал ее мысли о том, какая она крутая и какой я убогий. Конечно, я не стал ее разубеждать. Я просто подождал. Вот она шагнула внутрь. Медленно. Один шаг, второй… Все.
Сверху опустилась клетка, накрывая собой пытавшееся вырваться тело. Подойдя ближе, я увидел, как она трансформируется, превращаясь из красивой девушки в чудовище, покрытое огромным количеством когтей, рычащее, бросающееся на прутья. Ее полный ненависти взгляд остановился на мне.
- Прутья клетки обработаны отваром полыни, - зачем-то объяснил я ей. – Вряд ли это нанесет тебе какой-то вред, но сломать ты их не сможешь.
Она в мятущемся бессилии почти уже трансформировалась обратно. Одежда клочьями лежала на полу, открывая взгляду красивое молодое тело. Собственно, вампиры никогда не были старыми или некрасивыми.
- Привет, зверюга, - сказал я ей. И почему-то улыбнулся. 2.
Сегодня я проснулась рано – еще не было и пяти вечера. Потянулась в постели, сбрасывая с себя алую шелковую простынь – Анька называла ее моветоном, но мне абсолютно плевать на чужое мнение. Юрик, лежавший рядом, даже не пошевелился. Хорошо вчера погуляли. Блин. Беспорядочные связи – это тоже моветон. И это не Анька сказала. Я сама это уже знаю, не маленькая.
Борясь с желанием дать себе по голове, я подошла к зеркалу. Здравствуй, симпатяшка… Как хорошо, что у вампиров не бывает похмелья! Сейчас мне стоило только пару раз провести расческой по волосам, чтобы выглядеть на все сто. Собственно, этим я и занялась, заодно сделала мейк-ап, снова не удержавшись от черных дымчатых теней и алой помады. Вчера Анька сказала мне, что я – вампирская попса. Ношу черное, крашусь, как готическая красавица, сплю на красных простынях и вообще всячески выпендриваюсь. Сама она щеголяет загорелыми щечками, которыми обязана автозагару «Кларанс», носит легкомысленные розовые платьица и встречается с человеком. Иногда, конечно, в пылу любовных игр кусает его до крови, но этот придурок думает, что это с ней от избытка страсти. Я, в свою очередь, тоже обзываю ее попсой, но она не обижается. Уж она-то знает себе цену. Говорит, что рано или поздно я наиграюсь в женщину-вамп и пойму, что все гораздо серьезнее.
Может быть. А пока я влезла в длинное черное платье с разрезами по бокам, а на ноги надела босоножки на шпильках. Ну, вполне готова к подвигам. Что у нас сегодня? Очередная нудная лекция Мадам Мишель по теории, потом опять практика с Леонорой, а после… даже не помню.
Бесплодные попытки вспомнить сегодняшнее расписание прервал стук в дверь, причем я сразу поняла, что пришел кто-то важный. Стучали тихо, но уверенно, без излишней суетливости. Как будто стоящий за дверью знал, что я сейчас же помчусь открывать, несмотря на то, что время еще ранее…
За дверью, сложив руки на груди, стояла Леонора. Как всегда, одета она была безупречно – светло-серый брючный костюм слегка оттенял небрежно повязанный на шею фиолетовый шарф, из-под которого на слегка приоткрытую грудь спускалась ниточка колье. Короткие каштановые волосы были уложены не иначе как стилистом. Выглядела сейчас эта вампиресса, разменявшая, как говорили некоторые, уже вторую сотню лет, максимум на тридцать. Ни морщинки. Только в глазах и виден весь этот опыт, что она вынесла из прожитых столетий.
- Вероника, - ровно сказала она, как будто констатируя факт. Словно постучала в дверь наугад, а за ней оказалась я. Хорошая версия. Если не учитывать, что Леонора ничего не делает просто так.
- Мать Леонора, - я поцеловала ее в щеку.
- Идем.
Я не стала спрашивать, куда. Я просто бросила прощальный взгляд на Юрика и пошла за ней, старательно рассматривая дизайнерский затылок Леоноры и стараясь побыстрее перебирать ногами, потому что ходила мать быстро, если не сказать стремительно.
Ровно две минуты понадобилось мне, чтобы понять, куда мы идем. Не в аудитории, где обычно проходили занятия, и не на крышу, куда вызывали студентов для разговоров по душам. Мы шли в личный кабинет Леоноры, где не были ни Анька, ни Юрик, ни кто-либо иной из моих знакомых вампиров. Кабинет – это святая святых, неприкосновенная территория, вторжение в которую любого из нас карается смертью – во всяком случае, так нам рассказывали на вводной лекции.
Мы вошли. Странно, но кабинет выглядел обычно, и я даже почувствовала легкое разочарование. Ни засушенных трупиков летучих мышей, ни склянок со свежей кровью… Только ноутбук на письменном столе, пара полок с книгами, удобное кресло, а в кресле…
- Ой, - невольно вырвалось у меня. – Здравствуйте…
- Здравствуйте, - качнул головой, словно китайский болванчик, Владимир Ромашин, большая звезда нашей эстрады и автор незабвенного хита «Ты никогда не будешь моей». Странно, но я никогда бы не подумала, что он вампир.
- Я хорошо умею закрываться не только от чужих, но и от своих, - растянув губы в улыбке, произнес Владимир, как будто прочитав мои мысли. – Да, я умею это.
- Что умеете?
- Читать твои мысли. Но если ты хочешь, я не буду этого делать.
- Я бы очень попросила, - с некоторым облегчением выдохнула я, боясь даже допустить некое подобие мысли в свою голову.
Леонора села за свой стол, указав мне рукой на крохотную табуретку, приютившуюся где-то в углу. Значит, Ромашину – кресло, ей – удобный кожаный стул, а мне – табуретка… Хороший способ показать, кто я, а кто – они.
- Вероника, мы прерываем твой курс обучения, - Леонора, скрестив руки на груди, выжидающе смотрела на меня. Я поняла, что должна сказать нечто особенное. Типа «вау». Фиг вам.
- Я могу узнать причину?
- Причина в том, что произошло непредвиденное, - это подал голос Ромашин. – Нечто такое, что случается раз в сто лет, или даже реже.
- Ты что-нибудь слышала о Божьем Гневе? – спросила меня Леонора.
- Нет. Мадам Мишель ничего об этом еще не говорила.
- Хорошо, - она как будто успокоилась. А я вот, наоборот, немного напряглась. – Мы – создания Дьявола, Ника, - Леонора откинулась на спинку своего стула, резко захлопнув ноутбук. – Ты никогда не думала о том, что Бог захочет взять реванш?
- Светлые? Что-то типа Ночного Дозора?
Ромашин от души расхохотался. Даже Леонора лениво улыбнулась, заставив меня покраснеть. Я что, сказала глупость?
- Все гораздо серьезнее, девочка, - Ромашин поднялся со своего кресла и положил мне руку на плечо.
- Раз в сто-сто пятьдесят лет среди людей рождается необычный смертный, - тихо сказала Леонора, заставив меня отвернуться от Ромашина и начать напряженно прислушиваться. – Он умеет видеть нас. И ненавидеть тоже. Самая большая беда в том, что ему дана большая сила – не сравнимая с нашей, но достаточная для того, чтобы уничтожить пару-тройку неопытных вампиров.
- Такой человек появился?
- Да, причем как всегда, достаточно неожиданно. Вчера его видел Андреас.
Ага. Андреас вообще много чего видит. Только никто обычно не придает значения его словам. Но раз об этом заговорила Леонора, значит, Андреас в кои-то веки увидел что-то стоящее.
- Нам очень повезло, что этот человек еще не прошел всего Пути Познания и Посвящения. Он еще слаб. Он боится. Сейчас его легко уничтожить. И этим займешься ты, Вероника.
- Я? – мне стало смешно. – Но я … я же всего два месяца как вампир!
- Ты лучшая на курсе, а задача пустяковая, - Леонора строго посмотрела на меня, как бы укоряя за мое недоверие к ней. – Ты войдешь к нему и сделаешь все быстро. Без излишней драмы. Труп принесешь нам. Вот адрес.
Она протянула мне желтый маленький листок бумаги.
- Но…
- Никаких но. Тебе пора взрослеть, девочка, - Леонора поднялась с места, давая понять, что аудиенция закончена. – Ни с кем не разговаривай. Иди сейчас же.
У меня даже не было времени задуматься. Я только не удержалась и спросила Ромашина:
- А почему вы решили стать певцом?
- Прочитал «Вампира Лестата», - пожал он плечами.
- Но почему попса? Почему не готик-рок? – я недоумевала.
- Потому что я не люблю рок-музыки. Что ж, если я вампир, то должен одеваться в черное, спать на красных простынях и слушать готическую музыку? Это моветон, Ника, - он насмешливо смотрел на меня, а мне хотелось провалиться сквозь землю. Что ж, какой вопрос, такой и ответ. Солнце уже совсем село, когда я, сложив крылья, сидела на окне у человека, которого Леонора назвала Божьим Гневом. Сидела и беззвучно смеялась. Это был нелепейший, наисмешнейший человечишка из всех, кого я видела. Он висел на перекладине в своей убогой кухне прямо в семейных трусах и тапках, представляя собой жалкое зрелище. Иронично усмехнувшись, я разбила руками стекло. 3.
Я смотрел на скорчившееся в клетке тело. Совсем девчонка, на вид не больше двадцати лет. Да и не на вид, наверное, тоже.
- А теперь слушай меня, - начал я, зажигая сигарету.
Ее зрачки расширились и загорелись алым пламенем, которое почти выплескивалось наружу, рискуя меня обжечь.
- Показывать клыки будешь потом. А пока напряги свои ушки и внимай тому, на чьей стороне сейчас власть.
- Хорошо, - стала она хриплым, еще не отошедшим от боевой трансформации голосом. Нет, я не дурак. Вовсе она не смирилась. Она напряглась, словно свернутая пружина, готовая вот-вот выстрелить в меня, ломая кости, круша все вокруг, пока я, тот самый лилипут, что посмел унизить ее, не будет уничтожен. Прости, дорогая, но я не дам тебе такой возможности.
- Давай я угадаю, - начал я, делая неглубокую затяжку. – Ты совсем недавно стала вампиром, еще не закончила обучение, и вот тебя вызывают и, не давая опомниться, посылают на пустяковое задание. Ты не успеваешь даже ничего обдумать. Все происходит слишком быстро. А будь у тебя хоть немного времени, ты бы могла понять, что здесь не все так ясно, так тебе сказали. Разве раньше когда-нибудь посылали новичков на любые, пусть даже самые пустяковые, задания? Да, тебе задурили голову тем что, дескать, ты вся такая крутая, что уже научилась всему, чему можно, пора уже и в строй вставать. А ты, дура малолетняя, развесила уши, возгордилась и приняла все за чистую монету.
Она сидела, низко опустив голову, так что я не видел ее лица. Но она молчала. Хороший знак. Если бы ее мозги работали туго, то она бы сейчас бросалась на меня, брызжа слюной.
- Ну так вот, - продолжил я. – А вся история такова – вовсе я не такой слабый и беззащитный неоперившийся охотник на вампиров, каким меня представили тебе. Тебя послали на смерть. И, я думаю, тебе очень хочется узнать, почему.
Наконец, она подняла голову. То, что я увидел в ее глазах, мне совсем не понравилось. Она меня ненавидела. Так, как могут ненавидеть только вампиры – до последнего вдоха, последнего стука сердца. И я ее понимал. Только что, своими руками, я начал разрушать ее мирок. Ее такой уютный, полный крови, мрака и друзей-вампиров мирок. А такое не прощают.
- Почему я должна тебе верить? – медленно спросила она.
- Потому что, дорогая моя, я говорю правду.
- Откуда мне это знать? – пожала плечами она.
- Да ниоткуда. Но ты поймешь. Я чувствую.
- Может, напрасно? – ее губы скривились в ухмылку.
Я промолчал. Усевшись в кресло, я положил одну ногу на другую и внимательно посмотрел на нее. Она подарила мне ненавидящий взгляд.
- Меня зовут Виктор. Виктор Анатольевич Велосипедов, если быть точнее.
Она хмыкнула.
- Ну да, фамилия моя не удалась. Да и сам я не красавец, наверное. Родился я 25 лет назад. Так мне казалось. Но на самом деле я родился около полутора месяцев назад, когда впервые понял, что со мной что-то не так. Тебе интересно?
- Я прямо вся во внимании, - саркастично скривилась вампирша.
- Я на это и рассчитывал, - криво улыбнулся я. – Ну так вот, полтора месяца назад я начал видеть такое, что мне захотелось сразу пойти с поличным к психиатру. ***
Передо мной стояла девушка. Ничего так, симпатичная, фигуристая. Только прозрачная. Насквозь.
Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, пил ли я сегодня. Еще несколько – на то, чтобы понять, что вообще ничего крепче минеральной воды не употреблял. Я потряс головой, чтобы отогнать морок, но, похоже, ей здесь понравилось, и уходить она явно не собиралась. Мало того, ее губы разомкнулись и я, напрягая слух, услышал едва различимый шепот:
- Помоги мне…
- Та-а-а-ак…. – протянул я. – Вот так вот люди и сходят с ума… ***
- Их было много. Сначала одна, потом другая, пара парней, даже престарелый дедушка. Все они, как мне казалось, очень страдали и очень нуждались в моей помощи. Но больше всего нуждался в помощи я сам. Я был напуган, причем так, как никогда не пугался в своей жизни.
- Бедненький, - улыбаясь, произнесла вампирша, насмешливо глядя на меня.
- А то, - поддакнул я. – Я не знаю, что должно было произойти дальше, но потом меня нашел Он.
- Кто – он?
- Я не знаю, - развел руками я. – До сих пор не знаю. ***
- Страшно, да? – спросила меня закутанная в черное фигура.
- Если учесть, что минуту назад в моей квартире никого не было, то, знаешь ли, немного страшновато, - промямлил я, лихорадочно шаря позади себя в поисках хоть какого-то оружия.
- Тебе не стоит меня бояться. Я просто пришел объяснить тебе то, что с тобой происходит.
- Да? Ну, тогда ты выбрал не очень хороший способ добиться моего внимания, потому что я по меньшей мере ошарашен, а по большей – смертельно напуган.
- Это самое хорошее состояние для восприятия информации. И тебе следует это запомнить.
- Это почему же? – с поддельной храбростью воскликнул я.
- Потому что скоро ты окажешься на моем месте, - сказал он с еле различимой иронией. ***
- Он рассказал мне о вампирах. Скажу только, что я был чертовски удивлен, - усмехнулся я. – До этого я никогда не мог даже предположить, что сказки о вурдалаках – правда.
- А я всегда верила в вампиров, - сказала девушка и осеклась. Ну просто замечательно! Уже через пять минут разговора я смог выудить из нее что-то личное…
- Таких, как ты – раз-два и обчелся, - решил я ее подзадорить. – Единицы. Для остальных – это просто бредни.
- Не так уж нас и мало, - с жаром, которого трудно было ожидать от такого холодного создания, возразила она.
- Да, я знаю таких, как ты. Темные круги под глазами, алые губы на белом лице… Готы, да? Вы верили в сказки, только жизнь оказалась намного сложнее, не так ли? И вампиры вовсе не похожи на тех, кого рисовало вам ваше воображение…
- Не похожи, - неожиданно легко согласилась она. – Только мне уже все равно. Мне нравится быть вампиром – даже не таким, как я себе представляла.
- Да я с тобой и не спорю. Будь - если тебе хочется. Наша с тобой проблема состоит в том, что ты – вампир, а я – тот, кто призван в этот мир вас истреблять.
- Да? И что же ты меня до сих пор не… истребил? – она снова иронично улыбнулась, продемонстрировав мне свои клыки. ***
- У них есть определенная модель поведения при появлении Божьего Гнева…
Я слушал наставления черного человека с плохо скрываемым неверием. Во мне до сих пор боролись два человека – один все еще пытался ухватиться за остатки разума и не дать себе рухнуть в болото безумия, а другой, наоборот, тянут меня туда чуть ли не за волосы, потому что знал – это все правда. Абсолютная правда. И я ждал этого момента всю свою жизнь, где-то в глубине души всегда зная, что рожден не просто для того, чтобы прожить жизнь и состариться, а рожден для подвига. Да, какая-то часть меня в этот момент ехидно хихикала, слушая слова про подвиг, и я снова колебался. Но черный говорил убедительно.
- Божий Гнев – это совершенное оружие. Тебе даны силы, способные убить 7 вампиров.
- Почему семь? И какие такие силы?
- Вот здесь, - он прикоснулся к моей ладони, и я вздрогнул – его пальцы были ледяными. – А семь их потому, что это достаточно сакральное число, ты не находишь? – он усмехнулся. – Видимо, после этого в человеке что-то перегорает, и он теряет свою силу. Обычно вампиры этим и пользовались. Как только в городе был замечен Божий Гнев, они посылали к нему одного за одним самых слабых вампиров, естественно, ничего им не объясняя. Конечно же, глупый и не разобравшийся человек убивал их. Таким образом малой кровью сохранялась жизнь самых старых и опытных вампиров, которые тут же проводили обряд инициации, набирая себе новых последователей. Но ты у нас не будешь глупым. Мы с тобой поступим умно. ***
- Самых слабых? На смерть? – девушка качнула головой, и я видел по ее глазам, что она не смеет поверить в только что сказанное. – Меня послала на верную смерть моя Мать?
- Если ты имеешь в виду ту, что провела над тобой обряд инициации, то – да. Опомнись, девочка, вампиры – это не святые. Если нужно ради своей жизни пожертвовать несколькими слабенькими вампирчиками, то они сделают это без промедления. И ты сделаешь.
- Нет, - твердо качнула она головой.
- Да. Сделаешь. Ты пока что очень молода, в тебе многое осталось от человека. В них же – ничего.
- Нет, - снова повторила она.
- Я не убил тебя потому, что ты поможешь мне найти Логово. Я войду туда и убью самых сильных.
- Нет! – почти истерически закричала она.
- Ты не поняла меня? – тут уже я не выдержал и сорвался на крик. – Я могу в любой момент тебя убить и просто подождать следующего! Следующего барана, которого пошлют на смерть! И я буду предлагать это до тех пор, пока кто-нибудь не согласится! А это произойдет очень скоро, потому что я знаю ваши продажные души! Пойми, идиотка, я всего лишь предлагаю тебе сделать то, что только что проделали с тобой! Это ты понимаешь?
В этот момент ко мне в душу осторожно, медленными шажками начало прокрадываться сострадание. По ее лицу черными дорожками стекали слезы, которые она размазывала ладонью, она дрожала, словно от холода, и я видел в ее глазах, что она уже приняла решение. Приняла и теперь ненавидит себя за это.
Вампиры не умеют чувствовать – так говорил черный человек. Они – звери. Любой из них предаст другого ради собственной шкуры. Они недостойны жалости.
Но я смотрел сейчас на плачущую девушку, скрючившуюся в углу клетки, и мне было ее жаль. 4.
Вот вы иногда думали, как может измениться мир всего за несколько часов? Не просто измениться, а взорваться изнутри, рассыпаться на сотни мелких осколков, на мириады пылинок… Сегодня утром я была подающей надежды юной вампирессой, а сейчас я иду, чтобы убить свою Семью.
Я пыталась не думать ни о чем, но это плохо получалось. Что-то во мне внутри сжалось, скорчилось, перестало дышать и умерло. Наверное, это было то, что во мне оставалось человеческого.
Я вошла на территорию Логова уверенной походкой. Все те же босоножки на каблуке, то же платье – правда, разорванное во многих местах, а в других сшитое кое-как, лишь бы не падало. Косметика, естественно, потекла, и теперь мое лицо запоминало раскрашенную карнавальную маску.
Путь до кабинета Леоноры не был долгим – три этажа, несколько лестниц, пара удивленных взглядов, буравивших мне спину. Плевать. Некоторые из вас меня уже похоронили. Кто-то, наверное, даже с радостью.
Виктор был тяжелым. Хотя моя сила и была больше, чем у любого человека, тащить по ступенькам завернутое в целлофан тело было не очень приятным занятием. Дверь в кабинет я открыла пинком.
- Ника!
Мне даже стало приятно увидеть удивление такой силы на лице Леоноры. Можно даже было сказать, что в кои-то веки эта железная леди утратила маску холодности и отстраненности. Наверное, мне стоит собой гордиться.
- Вот, - я швырнула к ее ногам тело. – Задание выполнено.
- Что?... – она была явно растеряна. – Как?
- Вы же сказали, что он еще сам не знает, в чем его сила. Я просто вошла и ударила, как вы учили. Вот так, - я развела руки с полувыпущенными когтями. – Он и умер.
- Нужно созвать Совет. И пригласить Праматерь. Идем, - она повернулась к выходу. – Труп не забудь.
Ромашина не было. И весьма кстати, потому что прочти он мои мысли… и я вряд ли прожила бы дольше секунды. Через полчаса все собрались в подвале. Были и те, с кем я общалась – Юрик, Анька, Боря, собралась и «средняя» прослойка из не очень сильных и не очень старых вампиров – оригинал Андреас, надевший на себя немыслимый свитер ядовито-зеленого цвета, Валентин, сорокалетний представительный мужчина в пиджаке (до инициации, говорят, он был профессором философии), Сергей, до сих пор работающий фотографом по ночам. Ну и старая гвардия тоже была здесь – Мадам Мишель, Леонора, Александр (за глаза прозванный Великим за привычку со всеми общаться свысока), ну и, естественно, Праматерь. Она сидела, как всегда, на драпированным алой парчой троне (чем не «попса», как говорит Анька, но Праматерь не принято обсуждать и тем более осуждать). Глаза Праматери были привычно полуприкрыты, на фарфорово-бледном лице застыла маска равнодушия. Жива ли она? Когда два месяца назад я была здесь на инициации, она сидела в той же позе и с таким же лицом. И, естественно, не сказала мне ни слова. Ни тогда, ни сейчас.
Все смотрели на меня. Я водрузила Виктора на Алтарь Посвящений, служащий сейчас подобием патологоанатомического стола, и отошла в сторону. Естественно, под немым приказом Праматери Александр Великий начал раздвигать целлофан.
Оживление Виктора произошло достаточно эффектно – когда Александр добрался до него сквозь слои целлофана (гениальная находка – любой вампир почувствует живого человека, но не через синтетический материал), он резко сел на столе. Александр отпрянул и… застыл. Просто застыл на месте с протянутыми к Виктору руками. И не только он – каким-то образом Виктор превратил в живые дышащие статуи всех, находящихся в этой комнате. И меня тоже. Я все видела, но мое тело как будто перестало мне принадлежать – я его не чувствовала, продолжая все видеть и слышать…
Виктор медленно слез со стола и спрятал лицо в ладонях. Несколько секунд он был неподвижен, а потом я услышала странный звук, чем-то напоминающий всхлипывание. Он поднял голову, и я увидела его искаженное в гримасе лицо, на котором сейчас можно было бы прочитать многое… умей я читать на лицах людей, которых именуют Божьим Гневом.
- Вот и все… - тихо сказал он, глядя в пол. – Я шел к этому полтора месяца… Я видел во сне кошмары, а потом наяву все повторялось… Я был словно в бреду… Сейчас я здесь… конец пути…
Голос его сбился, и несколько секунд я слышала лишь неразборчивое бормотание. Потом он резко вскинул руки, и из них вырвалось багровое пламя, метнувшееся в сторону Александра. Все произошло очень быстро – вампир вспыхнул, словно пропитанная бензином тряпка, и через доли секунды осыпался на пол пеплом.
- Знаешь, что самое трудное, Ника? Знаешь?
Руки его протянулись в сторону Мадам Мишель, и она тоже упала пепельным снегом на каменный пол подвала.
- Самое трудное… Самое страшно… это прыгнуть. Прыгнуть вниз, в бушующие волны, на острые камни. Прыгнуть, зная, что внизу тебя не ждет ничего, кроме смерти… Но смерть тебя ждет и вверху – долгая, мучительная и бесславная. Прыгни – докажи всем, что умеешь умирать красиво… Прыгни, до последнего надеясь полететь… Одно дело – мечтать о подвиге, совсем другое – сделать это, Ника… Зная, что живым тебе из этого пекла не выбраться…
Один за одним они все сгорали – Леонора, Праматерь, Валентин, Сергей… Старейшие и сильнейшие вампиры нашего города – они умирали у меня на глазах, превращаясь в прах, в пыль, в пепел, лениво кружащийся в воздухе. Шесть. Остался один.
- И это был всего лишь сон, - Виктор медленно повернулся ко мне. – Сон… Во сне у нас всегда есть выбор, - он подошел ко мне, внимательно глядя мне в глаза. – А в реальности никто не спрашивает нашего согласия. Черт возьми, я не хочу прыгать! И я не хотел этой участи! Я не убийца и не орудие правосудия! Я просто человек! Ты слышишь меня? Человек!
Он резко отвернулся от меня и швырнул огнем в Андреаса. Семь.
- Тогда почему здесь происходит все это? Зачем? Ради призрачного рая на небесах, куда я теперь попаду?
- А вы верите в рай, Виктор?
Если бы я могла, то я бы вздрогнула, потому что голос прозвучал прямо за моей спиной. Смутно знакомый мужской голос. В тот же момент чьи-то руки обвили меня сзади лианой, сбрасывая пелену неподвижности.
- Милая, дорогая Ника, - голос шептал мне прямо в ухо. – Ты всегда исправно играла роль, которую тебе навязывали другие… И, должен сказать, превосходно.
Меня рывком развернули к себе, и я обретшими чувствительность руками ощутила гладкую шелковую рубашку. Подняв глаза, я увидела знакомое лицо.
- Рая не существует, - прошептал Владимир Ромашин мне в лицо.
И в тот же момент я почувствовала сильную резкую боль в животе и мгновенно накатившую слабость. Ромашин выпустил меня из рук, и я кулем свалилась на пол, безрезультатно пытаясь зажать рану с торчащим из нее ритуальным кинжалом.
Вампира, почти бессмертное существо, не так уж легко убить – если вы, конечно, не Божий Гнев. И не другой вампир с ритуальным, выкованным из особой стали и прошедшим Посвящение клинком. Все вампиры получали такие кинжалы, только разменяв сотню лет жизни, но пользовались ими очень редко - обычно было незачем убивать себе подобных. Но только не сегодня.
Ромашин повернулся к Виктору и еле уловимым ударом руки отшвырнул его к стене.
- И ада тоже нет! – закричал он, глядя на сползающего на пол окровавленного Виктора. – Нет ничего, кроме власти! Здесь и сейчас!
- Черный… человек… - прошептал Виктор, и на его губах выступила кровавая пена.
- Угадал! – жестоко улыбнулся Ромашин. – Мне дорогого стоило тебя найти, но совсем легко было обмануть тебя, дать ложную цель… Я давно хотел владеть целым городом, и теперь, когда вся эта древняя прогнившая верхушка уничтожена, город будет моим!
- Ты просто маньяк… Все вы маньяки… Вы играете в непонятные игры, просчитываете многоходовки – но вы жалки… Бессмертные… но такие же глупцы, как мы, люди… - шептал Виктор. – Город никогда не будет твоим… Кем ты будешь править? Кучкой жалких неоперившихся вампирчиков? Кто останется с тобой? Ты же убьешь всех, кто остался в этой комнате…
- Я создам здесь новую Семью, которой через пару сотен лет позавидуют даже сильнейшие Москвы! Жаль, ты этого уже не увидишь.
Ромашин взмахнул рукой, и в грудь Виктору воткнулся изящный длинный стилет. И какая, наверное, сила была у этого человека, потому что он не отвел взгляда от вампира – взгляда обжигающего, от которого хотелось спрятаться.
- Это легче… чем я думал… - Виктор шептал из последних сил. И я знала, почему он до последнего оттягивает внимание на себя, злит его, чтобы он забыл обо всем. Только бы Ромашин не обернулся ко мне, не прочел моих мыслей… Потому что я, превозмогая боль и страх, пыталась липкими от крови руками вытащить у себя из живота кинжал. Черт возьми, это было очень трудно! Руки дрожали, а в глазах стояла красная пелена, приглашающая провалить в забытье. Нет! Я не жаждала совершать подвиги, но я, как и Виктор, внезапно оказалась избрана для судьбоносной участи. С трудом подавив стон, я все-таки вытащила его... Из раны тут же ручьем хлынула кровь, и мне пришлось отвернуться. Мне всегда нравился вид крови, но на этот раз она была моей. И это было смертельно. Виктор еле заметно улыбнулся и кивнул.
- Ромашин, - тихо сказала я. Голос дрожал.
Он обернулся, но было уже слишком поздно. Откуда было ему знать, что я метаю кинжалы лучше всех новичков, обучавшихся со мною? Откуда он мог предположить, что, заполучив дыру в животе, я не буду корчиться на полу, умирая, а буду бороться?.. Бросок был точным. Прямо в сердце. Прости, мой друг, но ты не получишь той участи, что приготовил мне – ты умрешь мгновенно.
- Никогда не любила… попсу… - отведя глаза от лежащего на полу Ромашина, я посмотрела на Виктора. Он едва дышал. Я вообще была удивлена, что он еще жил.
Его губы еле шевелились, но я все равно слышала его так, как будто он кричал:
- Рай есть… И каждый идет к нему… как может… Я был избран… для рая… Но чтобы попасть в рай… нужно пройти через ад…
Я молча согласилась, глотая слезы боли и внезапного просветления, как будто мне открылось что-то тайное и очень важное. Только что мы были заодно – Божий Гнев и его извечный враг, вампир… Боюсь, что это было последнее, что мы смогли сделать в этой жизни.
Через секунду все было кончено. Виктор смотрел в потолок, туда, где должен был быть рай, мертвыми глазами, а я считала секунды своей собственной жизни. Кровь медленно уходила из моего тела, и сейчас единственное, что могло меня спасти – это кровь вампира. Я слабела с каждым мгновением, не в силах теперь пошевелить даже рукой – я могла лишь лежать, прижавшись щекой к холодному полу, и плакать.
Возможно, паралич Аньки, Юрика и Бори скоро пройдет, и один из них даст мне своей крови. Возможно, не пройдет, и я умру. А, может быть, они просто не станут со мной возиться.
В любом случае у меня сейчас осталась лишь надежда и вера в чудо. Потемнело в глазах, и я почувствовала, что проваливаюсь куда-то очень глубоко, в пучину, из которой нет выхода.
Но, даже падая вниз, я не переставала надеяться. Ведь даже прыгая с обрыва, человек до последнего ждет, что у него вырастут крылья…
июнь-июль 2006г.
<< назад в Библиотеку
<< назад в Библиотеку
главная
кабинет
спальня фотоальбом
гостиная балкон 