|
|
|
|
|
<< на главную страницу
Всего лишь первая
1. Лес.
Над притихшим лесом медленно всходила луна. Серебристый диск рассеивал воцарившуюся темноту, бросая отблески на деревья. Молчаливо застыл древний, вековечный лес, холмами раскинувшийся на многие километры вокруг. Птицы, словно испугавшись темноты, давно молчали. Казалось, ничто не сможет развеять чары взошедшей луны.
Только чье-то сбившееся дыхание разрывало тишину. По склонам холмов стучали в бешеном ритме кроссовки, в глазах, метавшихся в ужасе, отражалась мертвенно-бледная луна. Фигура, четко освещенная лунным светом, бежала сквозь заросли, не разбирая дороги, только вперед. Маленькие деревца, изредка попадавшиеся на пути, ломались под его ногами. Изредка срывались вниз с холма булыжники, задетые по пути.
Наконец, фигура остановилась на секунду, затравленно оглядываясь вокруг, и упавший свет показал совсем молодого парня лет двадцати, одетого в дорогой спортивный костюм. За его спиной висел набитый до отказа рюкзак. Растрепанные волосы закрывали лицо, но вот он нетерпеливо смахнул их в сторону, и показалось красивое, с правильными чертами лицо.
- Черт... - прошептал он, увидев глухой густой лес, обступивший его вокруг. Ни проблеска не было видно в темноте, лишь луна равнодушно светила ему прямо в лицо. Он вновь рванулся вперед, продираясь сквозь заросли. Ветка дерева хлестнула его по лицу, оставив глубокую царапину, но он лишь дернулся, едва э то заметив.
Ситуация так напоминала сцену из фильма ужасов, что парня пробрала дрожь. Один в лесу, потерявший направление, не умеющий ориентироваться по звездам, замерзший, уставший... Самое время появиться вурдалаку с горящими кровью глазами. Вот он облизывается, предвкушая скорую жертву, а красный огонек в глазах разгорается все ярче, становясь страшным, пугающим маяком для невольной жертвы. Картина эта настолько реально предстала перед глазами парня, что он бросился вперед с утроенной энергией.
Ему было невдомек, что битый час он кружил на одном месте, давно потеряв направление. Он не знал, что вурдалаков здесь нет, зато водятся огромные серые волки, уже почуявшие запах добычи. И что совсем не приходило ему в голову, так это то, что очень скоро он устанет, присядет в эту мягкую траву, возможно, даже заснет... И тогда ему конец.
Он просто бежал вперед, распахнув от ужаса глаза, а сердце упрямо не хотело признавать всю безнадежность ситуации.
Он затравленно озирался вокруг в безумной надежде, что произойдет чудо - что его найдут оставленные им друзья, или он неожиданно выйдет обратно на трассу... И черт его дернул пойти своей дорогой, не со всеми? Ему было страшно - нереально страшно, как никогда в жизни. Ему, всегда уверенному в себе прирожденному горожанину, никогда не стремившемуся стать покорителем лесов.
Но вот его взгляд изумленно поймал маленький огонек средь холмов. На мгновение он вновь остановился - может, показалось? Нет, все верно - далеко впереди слабо мерцал зовущий огонь. Там люди! Там просто обязаны быть люди! С шумом выдохнув, он снова бросился вперед.
Как оказалось, огонь вовсе не был так далек, как ему показалось сначала. Просто он был слишком неярким, тусклым, слабым. Затаив дыхание, парень взирал на это явление, на его воплотившиеся в жизнь мольбы.
На вершине холма, что так привлек внимание потерявшегося путника, стоял дом. Нет, скорее, это была избушка, окруженная прочным забором, за которым в окне горела яркая свеча.
Он помотал головой - настолько невероятным казалось увиденное. Простой, какие бывали, наверное, лет пятьсот назад, бревенчатый домик, одиноко стоящий на вершине, казался немного неуместным для двадцать первого века. Словно избушка на курьих ножках выпрыгнула со страниц книги сказок, сметая на своем пути рационализм, здравый смысл и прагматизм современного человека.
Под его ногами хрустнула ветка - и тотчас раздался заливистый лай собак, кинувшихся на него. Он отшатнулся от оскаленных морд, тянущихся к нему сквозь промежутки в досках забора, не удержался и покатился вниз по склону, больно ударяясь о выступающие камни. Руки из последних сил вцепились в какое-то деревце, чудом остановив падение. Сдирая кожу на ладонях, он поднялся.
Дверь домика открылась, и в неверном свете свечи показалась фигура с ружьем в руках.
- Эй! - закричал парень, рванувшись к забору.
Собаки отреагировали на это новой трелью лая.
- Полкан, Зевс! - властно осадил их голос - звонкий, высокий, он мог принадлежать только женщине. Откуда здесь женщина?
Собаки притихли, не сводя глаз с незваного гостя.
- Я турист! - охрипшим голосом крикнул парень. - Заблудился!
- Иди дальше своей дорогой, - негромко, но твердо сказала хозяйка лесного домика и закрыла дверь.
Ему хотелось плакать. Он шел на этот спасительный огонь, теряя последние силы, рвался к нему, словно к своему последнему шансу, а теперь... Надежда на спасение таяла с каждой секундой. Без сил он опустился на траву.
Внизу, на склоне холма, послышался треск сухой ветки. Парень мгновенно обернулся, и лицо его посерело от ужаса - на него смотрели, не мигая, желтые, цвета взошедшей луны, дикие волчьи глаза.
Не в силах пошевелиться, он смотрел в глаза хищника, а руки и ноги наливались предательской тяжестью. Удивительно, но ему почти не было страшно - волчий взгляд гипнотизировал и манил его, не давая думать о последствиях. Он не мог действовать, не мог убежать, не мог закричать - весь мир замкнулся в этих притягивающих глазах ночного хищника.
"Что же это я?.. Так и умру? Не смогу встать?"
Волк был уже стар. Шерсть его была почти белой, глаза слезились, он хромал на правую переднюю лапу, но инстинкты его были прежними. Не оставалось никаких вариантов, никакого шанса на то, что они смогут померяться силами...
Волк сделал шаг. Медленно, удивительно грациозно, словно исполняя странный, удивительный и опасный танец смерти.
Одновременно послышалось тихое рычание - одна из собак за забором, оскалив клыки, смотрела прямо на волка. Она защищала свою территорию и того, кто невольно оказался на ней. Он практически осязал, что рычание означает - уйди, ты не властен здесь...
Волк лишь на секунду замешкался, но спустя секунду вновь сделал шал. Еще один шажок смерти.
Собака зарычала громче. Она не спускала ненавидящих глаз с серого вестника ночной охоты.
Волк не останавливался. Он как бы говорил - что они смогут сделать ему там, за забором? По эту сторону все еще ночь и луна, его верные покровительницы, и он свой среди этого леса, по которому, сминая все, только что пронесся чужак. Волк весь напрягся, готовясь прыгнуть - и парень закрыл глаза, не в силах больше смотреть в глаза своей смерти.
В это время хлопнула дверь, и к забору бегом направилась женщина с ружьем.
- Уйди! - она вскинула оружие, целясь прямо в волка. Тот, словно почувствовав опасность, попятился. - Уходи, - повторила она. Долгие секунды они смотрели друг на друга. Это было странное противостояние волка и человека, и они были сейчас равны. Женщина не боялась его, держа на прицеле желтые глаза. Волк медленно начал пятиться, отступая в чащу. Мгновение - и серая безмолвная фигура исчезла.
Парень почти не чувствовал, как чьи-то руки мягко обхватили его, подняли, завели внутрь дома. Очнулся он только тогда, когда кто-то с силой разжал его руки, которыми он прикрывал лицо.
- Уже все, - сказал спокойный голос.
Осторожно он открыл глаза. По щекам катились слезы, так неуместные сейчас для молодого сильного парня. Сердце в груди билось так, словно пыталось выскочить наружу.
Над ним стояла совсем молоденькая девушка. Она с жалостью смотрела на его перекошенное страхом лицо, протягивая ему простую жестяную кружку.
- Выпей, - сказала она.
Он послушно сделал большой глоток, слишком поздно поняв, что это водка. Он надсадно закашлялся, отдавая назад кружку.
- Ничего, - прошептала она, глядя его бьющееся в конвульсиях тело. - Все уже прошло. Тебе станет легче.
Он поднял на нее мутные от слез глаза. Симпатичное лицо в обрамлении темных вьющихся волос, зеленый вязаный свитер и джинсы.
- Ты прогнала... волка, - сказал он неожиданно охрипшим голосом.
- Прогнала, - слегка улыбнулась она. - Не отдавать же ему тебя.
- Я думал... тебе все равно.
- Было все равно, пока ты не привел за собой стаю этих животных. Сам виноват - перся через лес, как по московскому бульвару. Лес этого не любит - тут нужно тихо, уважительно.
- Заблудился я, понимаешь? - он почувствовал, как начинает отпускать безмолвный ужас, но ужасная нереальность всего происходящего не уходила. - Не рассчитал свои силы, так и остался на ночь в незнакомом лесу.
- Все вы, туристы, такие, - хмыкнула она. - Меня Вера зовут.
- Саша.
- Ну вот и познакомились.
Она поднялась. Только сейчас он заметил, что сидит на жестком деревянном полу у самого входа, весь испачканный и поцарапанный, что у него болит начавшая уже распухать нога, которую он ушиб и даже не заметил, что он, наконец, зверски голоден, а выпитая водка уже ударила в голову, которая теперь совсем некстати кружилась.
Саша протянул руку к своему рюкзаку и почти машинально нащупал в нем "сникерс", разорвал обертку и откусил от шоколадного батончика.
Вера иронично посмотрела на него, потом махнула рукой в сторону деревянной кровати, стоящей в углу.
- Ты меня очень обяжешь, если перед тем, как свалиться спящим, доползешь до вон той кровати. Тащить тебя туда будет довольно проблематично.
Он вымученно улыбнулся и почти ползком добрался до ложа.
- А ты где спать будешь? - уже закрывая глаза, сонно спросил он.
- А я ночами не сплю, - как сквозь вату, донесся до него ее голос.
В следующую секунду Саша уже крепко спал, сжимая в руке обертку от "сникерса". Ему снился странный сон.
У Веры были глаза волчицы. Они стояли с тем самым волком лицом к лицу, глаза в глаза. Саша знал - это поединок за его душу, и победит тот, кто не испугается взгляда другого.
"Он мой", - твердо сказала Вера волку.
"У тебя нет над ним власти", - ответил волк. Он говорил мысленно, своим волчьим языком, но Саша мог прекрасно его понимать.
"Есть".
"Отдай мне его", - оскалился волк.
Глаза Веры отчетливо загорелись красным светом. Она издала рык, поразительно похожий на волчий.
"ОН МОЙ", - чеканя каждое слово, повторила она.
И тогда волк бросился на нее.
Закричав, Саша увидел, как противники катаются по земле, пытаясь перегрызть друг другу горло. Вера уже не была человеком. Она рычала, и из ее рта торчали волчьи клыки. Саша проснулся среди ночи, весь покрытый липким холодным потом. Проснулся в полной темноте, на чужой деревянной кровати, в странном домике посреди леса.
Ему вспомнились все фильмы ужасов, которые он смотрел, и он с шумом выдохнул воздух из легких, издав сдавленный стон.
"А я ночами не сплю", - голос Веры.
Странное противостояние с волком. Волк боялся ее. А волки боятся лишь своих...
Одинокий домик в лесу, так услужливо оказавшийся перед ним.
Куда ты забрел, усталый путник? Не в логово ли к оборотням?
- Их не бывает, - быстро прошептал он. - Это сказки.
В мыслях мелькали все известные способы борьбы с нечистью. Вспомнился фильм "От заката до рассвета". Нужен крест!
Саша резко вскочил с кровати, натолкнулся на что-то, опрокинув к ужасным грохотом.
В темноте послышались торопливые шаги.
Саша понял, что ему не уйти. Он хотел вспомнить хоть какую-то молитву, но не мог. Закрыв глаза, он бормотал:
- Господи, Господи...
Чья-то рука опустилась ему на плечо. Саша вздрогнул всем телом и, не в силах больше строить из себя героя, рухнул на пол в глубоком обмороке. Очнулся он все на той же деревянной кровати. Вера стояла над ним, сжимая в руке кусочек ваты, смоченной резко пахнущим нашатырем.
- Уйди от меня, нечистая сила! - Саша попытался вскочить, но у него закружилась от слабости голова. Он упал на пол, охая от боли, пронзившей ушибленное накануне при падении колено.
Вера смотрела на него удивленно.
- А, так вот ты чего шарахаешься? - воскликнула она. И расхохоталась. - Придурок! - Она села на кровать, держась за живот. - Ненормальный! Ты хоть в курсе, в каком мы веке живем? Или ужастиков насмотрелся?
Саша почему-то обиделся на "придурка". Это немного отрезвило его, дав, наконец, сообразить, что он все таки немного начудил спросонья.
- Ну и кем ты меня вообразил? - между приступами смеха спросила Вера.
- Об-боротнем... - запинаясь, выдавил Саша.
Это спровоцировало новый приступ.
- Об-боротнем! - передразнила его Вера. - Наверное, стоит тебя съесть. Чтобы не зря подозревал.
Конечно, теперь, при свете свечи, ему все показалось нелепым, и он не мог понять, как могло ему такое придуматься... Саше было немного стыдно.
- Слушай, извини, - пробормотал он. - Мне просто сон странный приснился.
- Ну, - она улыбнулась. - Я там что, кого-то съела?
- Ага, - теперь ему тоже стало смешно. - Вера, извини, я плохо еще соображаю, но ты ведь здесь одна живешь?
- Нет, - произнесла она замогильным голосом. - С братом-волком, конечно.
Он натянуто улыбнулся.
- Но одна ведь?
- У меня две собаки и четыре кошки. И телескоп. Так что можешь считать, что не одна.
- Тебе бы, если бы ты была простым туристом, не показалось бы это странным?
- А, вот ты о чем! Но ведь это мое дело, согласись - хочу, и живу одна.
- Посреди леса?
- А почему бы и нет?
Саша замолчал. Ему казалось, что все таки один из них сошел с ума. Эта девчонка, совсем еще юная и хрупкая, одна, и посреди леса?.. Нет, это никак не хотело укладываться в стройную схему его рационалистического мышления.
Он оглянулся вокруг, впервые посмотрев на место, в котором он оказался, спокойными глазами.
Обычный деревенский дом. Построенный из бревен и досок, немного неаккуратный (наверное, его строил непрофессионал), скупо обставленный - стол, стул, кровать, деревянный шкаф. Куда-то наверх (на чердак?) вела приставная лестница. Довольно мало места для девушки, четырех кошек и двух собак. Кстати, где же кошки?
Саша поискал глазами мохнатых охранительниц этого лесного жилища и тут же увидел одну пеструю, спящую на кровати. Вторая, серая, сидела на столе, настороженно таращась на чужого. Больше кошек он не увидел.
Конечно, здесь не было электричества - на окне горела свеча. Водопровода, по-видимому, тоже - да и откуда ему здесь взяться?
- Странная у тебя жизнь, - заметил Саша, вставая.
- Ну почему же, - развела руками Вера. - У меня есть все, что мне нужно.
- А люди?
- Зачем? - искренне удивилась она.
- Общаться.
- Зачем? - повторила она.
- Тебе этого не требуется?
- Общаться я могу с кошками. А люди слишком многого требуют взамен.
- Разве?
- У тебя есть друзья, Саша?
- Конечно.
- Скажи, если вдруг ты попадешь в беду - большую беду - потеряешь все, что у тебя есть, будешь гоним, они протянут тебе руку помощи?
- Несомненно, - твердо ответил он. - И я сделаю то же самое для любого из них.
- А что происходит чаще - ты отдаешь или они?
Саша замолчал. Его отец был достаточно богат, чтобы ему никогда не требовалась помощь друзей. Ему вспомнились эти бесконечные вереницы людей, одному из которых он помог поступить в университет, другому открыть свой бизнес, третьему - подружку нашел...
- Это и есть цена общения, так ты думаешь, Вера? А если мне нравится отдавать?
- Дело не в том. Они тебе - одно, ты им другое. Тебе это нравится, мне - нет.
- Цена однажды оказалась слишком высока?
- Не однажды, - Вера тоже встала, подошла к столу, оперлась на него руками. - И зачем я тебе все это рассказываю? Завтра ты уйдешь и никогда больше не вспомнишь меня.
- Почему ты не впустила меня сначала? - неожиданно спросил Саша.
- Много вас тут таких ходит, - грубо ответила Вера. - Туристов... Противно иногда. Узнают как-то, что живу одна - и начинается паломничество... Приходится убеждать, что я - сумасшедшая. Одному ногу прострелила, когда пытался забор сломать. Больше не лезут с тех пор, гады.
Саша улыбнулся. Надо же, такая с виду хрупкая и маленькая, а совсем не боится - ни людей, ни волков. Только злится. Хороший, закаленный характер. Против воли он почувствовал симпатию к этой "хозяйке лесов".
- Я вспомню тебя, Вера, - тихо сказал он.
Она обернулась. В глазах застал невысказанный вопрос. Он услышал его - сквозь всю толщу мыслей.
- Потому что не каждый день набредаешь на домик оборотней.
- Ну ты и дурак, - добродушно рассмеялась Вера. - Ладно, турист - мне работать пора. Укладывайся. Утром увидимся, - она полезла по лестнице.
- Ты куда?
- Я же сказала - работать. А много будешь знать - быстро состаришься.
Он проводил взглядом исчезнувшие на чердаке ноги в ботинках, пожал плечами и полез за ней.
Чердак оказался довольно низеньким и заваленным грудой бумаг. Посреди всего этого хлама было расчищено маленькое пространство, в котором одиноко стоял телескоп. Все пространство было освещено каким-то нереальным, бордово-красным светом. Его испускал фонарик, обмотанный красной тряпкой, который держала в руках Вера.
- Почему красный? - спросил Саша.
- А тебя сюда никто не звал, - нахмурилась Вера.
- Мне просто интересно.
- Спускайся вниз и просто интересуйся оттуда.
- Вера, - умоляюще посмотрел он на нее. - Ты пустила меня в свой дом, за что я тебе безумно благодарен. Ты спасла меня. У меня сейчас слишком много впечатлений - я не могу заснуть. Ты исчезаешь на чердаке, а я должен молча сидеть внизу и догадываться, что ты там делаешь? Это выше моих сил, - беспомощно улыбнулся он.
Она молча хмурилась. "Какая она суровая", - подумалось Саше. "Она похожа на... да, на горы вокруг - неприступные, холодные, но что-то в них было такое... прекрасное, что ли."
- Ладно, - она махнула рукой. - Это моя работа. Я астроном.
- Они еще остались? - ухмыльнулся Саша.
- Ну ты и идиот! - вспылила Вера.
- Ну, прости, - смутился он. - Хорошая, в общем-то, работа...
- Я работаю на Специальную Астрофизическую Обсерваторию. Платят, конечно, символически, но на жизнь хватает. Результаты наблюдений отправляю почтой - приходится в город ходить. Работа, конечно, рутинная - метеорные потоки, кривые блеска переменных, но я люблю это.
- Все понял, кроме последнего предложения.
Вера улыбнулась:
- Да что толку тебе объяснять - все равно смеяться будешь.
- Попробуй. Мне ведь действительно интересно.
- Хорошо, - кивнула она. - Звезды - это особый мир. Чтобы его осознать, понять, прочувствовать, нужно быть богатым духовно. Нужно уметь принять все то, что они хотят нам дать.
- Меня иногда завораживают звезды. В городе их почти не видно, но когда я выбираюсь на природу, они потрясают, - мечтательно произнес Саша. Заметив удивленный взгляд Веры, он улыбнулся: - Да, в моей черствой душе тоже живет мечтатель. Иногда. Но продолжай, пожалуйста.
- Знаешь, веками поэты смотрели в звездное небо и писали оды ночным светилам. А потом какой-то законченный циник вторгся в эту святую святых и разложил все по полочкам - из чего звезды состоят, как эволюционируют и все такое прочее. А я почему-то пошла вслед не поэту, а цинику, хотя ближе мне первый из них. Даже не знаю, почему.
- А что такое кривые блеска переменных?
- Есть звезды, которые по ряду причин время от времени становятся то ярче, то тусклее, и их очень много. Их наблюдение представляет собой большую ценность для науки, но работа эта настолько огромна, что современные обсерватории не могут себе позволить наблюдать все переменные звезды - и тут на помощь приходят любители. Я, например. Я оцениваю блеск переменной на момент наблюдения и заношу его в таблицу - и так каждый день. Потом строится график, где я обозначаю кривую блеска за месяц, например.
- Наверное, это очень интересно.
- Мне - да.
- А ты покажешь мне какую-нибудь из наблюдаемых тобой звезд в телескоп?
Вера улыбнулась.
- Если сильно попросишь.
Она отодвинула засов на крыше, и та обнажила кусочек иссиня-черного неба. Словно рассыпавшиеся бусины, сияли звезды.
- Вот, смотри, - она приблизила лицо к окуляру телескопа.
Саша увидел яркую, огромную звезду, которая светилась бело-голубоватым светом, а рядом - маленькую, словно точечку, звездочку.
- Сириус и его спутник, - сказала Вера.
- Ты за ними наблюдаешь?
- Нет. Но это очень красивая пара, ты не находишь?
- Да, - заулыбался Саша. - Очень красиво. Наверное, все это жутко романтично? - он отошел от телескопа и сел на пол. - Одна в лесу, вместе с кошками и звездами... Можно, я посижу здесь?
- Посиди, - кивнула Вера и вернулась к телескопу.
Саша задумчиво смотрел, как она вглядывается в звездное небо, занося результаты наблюдений в маленькую тетрадку. Ее лицо было сосредоточенным и немного... жестким, что ли... Она вся была поглощена работой и вряд ли замечала, как он следит за ней глазами, исследуя и изучая, словно неизвестную переменную звезду.
Она была красива. Возможно, не правильно-модельной красотой, но ее лицо притягивало к себе взгляд. Выразительные голубые глаза, черные волосы, спускающиеся волнами на худенькие плечи, точеная фигура, которую не могла скрыть простая одежда. А еще она была окутана тайной, разгадка которой, возможно, никогда не будет известна ему...
Саша и не заметил, как задремал, прислонившись спиной к шершавым доскам чердака. Ему совсем ничего не снилось. К счастью. Он проснулся от мелодичного жужжания какого-то насекомого, кружащегося вокруг него с настойчивостью, достойной агента по продажам. Саша лениво отмахнулся, прогоняя его, но жужжание не стихло, наоборот, стало звучать как-то по-новому. Торжествующе, что ли?
Он открыл глаза. Солнце стояло уже высоко, заглядывая желтым глазом через отверстие в крыше. Оно на миг ослепило, заставив Сашу зажмуриться. Постепенно глаза привыкли к свету, и он огляделся. Все тот же чердак, все тот же дом. Сонно потянувшись, он спустился вниз по лестнице.
Веры не было в доме. На него только испуганно таращилась вчерашняя серая кошка.
- Привет, - сказал он ей. - А где твоя хозяйка?
Кошка возмущенно зашипела.
- Ну извини, если чем обидел, - пожал плечами Саша.
Он толкнул дверь и вышел наружу, навстречу свету и буйству зелени, что открылись его глазам. Дом стоял на вершине холма, и с него открывался безумно красивый вид. Лес простирался от горизонта до горизонта, заполняя все пространство изумрудными зарослями. Вдалеке блестела синяя лента реки, мимо которой Саша вчера проходил с друзьями. Боже, как же далеко он удалился от маршрута!
В маленьком дворике, огороженном забором, нежилась на солнце собака. Второй нигде не было видно.
- Хэй! - послышался веселый голос откуда-то издалека. - Ты уже встал?
Обернувшись, он увидел Веру, которая поднималась на холм с корзинкой в руках. На ней были короткие шорты и футболка. Солнце играло бликами в ее волосах, и Саша невольно залюбовался ее стройными загорелыми ногами и задорной улыбкой.
Она подошла к нему и показала корзинку, в которой лежали красные, теплые яблоки.
- Это мой урожай, - засмеялась она. - Хочешь?
Саша благодарно принял из ее рук искрящееся солнцем яблоко. Оно пахло лесом и... теплом Вериных ладоней. Она снова улыбнулась и вошла в дом, откуда послышался ее голос:
- Ну, иди же сюда, что ты стоишь, как пень?
Саша ступил внутрь, грызя яблоко. Вера раскладывала на столе еду - хлеб, сыр, помидоры, огурцы.
- Откуда это? - спросил он удивленно.
- Из города. Мне ведь платят зарплату в САО.
- В чем?
- Где, а не в чем, - засмеялась Вера. - В Специальной Астрофизической Обсерватории. Ну что, турист, сегодня тебе больше не мерещатся вурдалаки?
- Не знаю даже, что на меня тогда нашло... - смутился Саша. - Ты прости меня. Ты на самом деле такая... - он запнулся.
- Какая?
- Светлая...
- Ну да. А еще добрая и отзывчивая. Настоящий ангел, - непонятно, иронизирует это она или серьезно.
- Знаешь, в городе нет таких людей.
- Я знаю, - улыбка сползла с ее лица.
- Расскажи мне, - попросил Саша, усаживаясь за стол.
- Не стоит, - Вера отвернулась.
- Конечно, кто я тебе? - сдержанно заметил он. - Турист... Такой же черствый, как и все горожане.
- Нет, - она мельком взглянула на него и тут же отвернулась. - Ты другой.
- Какой?
- Не знаю, - Вера вплотную подошла к нему и поставила перед ним кружку с водой. - Давай не будем пытать друг друга и просто позавтракаем.
Завтракали они молча. Изредка Саша бросал на нее быстрые взгляды, она ловила их и тут же отворачивалась. Казалось, Вера была чем-то смущена, на ее лицо изредка набегала тень, но она по-прежнему была сосредоточена. Только вот утренняя улыбчивость куда-то исчезла. Что же он сделал не так? Или сказал?
- Вера, - начал он, когда они закончили завтрак. - Я хочу тебя отблагодарить.
- Не стоит, - твердо ответила она.
- Стоит, - так же твердо, с нажимом, произнес он. - Послушай меня внимательно. Тебе ведь нужны деньги, так? Мой отец многое даст за спасение своего сына.
- Саша, - она смотрела на него грустными глазами. - Ты же знаешь, что я откажусь. Видишь по моим глазам - и все равно предлагаешь. Зачем?
- Потому что для меня это важно.
- Насколько важно?
- Настолько, что я готов тебя умолять.
Вера посмотрела на него почти с испугом.
- Хорошо, - ответила она.
- Только тебе придется поехать со мной в город.
- Не глупи, Саша.
- Я серьезно. Отцу нужно будет увидеть тебя.
- Нет.
- Вера, - он встал, подошел к ней и сел рядом. - Пожалуйста.
- Нет, - она отвернулась. - Я провожу тебя до трассы. И все. Вопрос закрыт.
Саша улыбнулся про себя. Она пойдет с ним. Он знал. Ковер из желтых листьев стелился под ноги, сливаясь в одну сплошную дорогу, которой, казалось, не будет конца. В этих местах не было никаких троп, и Саша иногда заходил в тупик, глядя, как Вера безошибочно выбирает верный путь. Медленно, но верно они двигались в сторону трассы, где можно было поймать попутку. Медленно двигались потому, что Саша совсем забыл об ушибленном колене, и сейчас оно причиняло ему большие страдания. Он мужественно молчал о боли, но шел все медленнее и медленнее. Вера лишь хмурилась, не говоря ни слова, но он знал, что она разочарована в нем. В нем, как туристе, как путешественнике, он знал, что сама она уже давно бы дошла, знал, что его медлительность злит ее.
Наконец, Вера остановилась, бросила рюкзак на землю и зло прошипела:
- Показывай свою ногу.
Саша даже не удивился. И как она догадывается обо всем, что он хотел бы скрыть? Он молча закатал штанину и ойкнул, когда Вера прощупала пальцами его колено.
- Идиот ты, Саша, - сердито выдохнула она. - С такой травмой тебе нельзя было идти.
- Я забыл о ней, - виновато попытался оправдаться он.
- Забыл! И что я сейчас могу сделать?
- Я потерплю.
- Потерпишь! Тебе нельзя двигаться еще хотя бы сутки. Если мы будем идти дальше, скоро ты просто рухнешь на землю с дикими воплями, а я ничем не смогу тебе помочь!
- Так серьезно?
Вера сердито отвернулась. Она достала из рюкзака одеяло и расстелила на земле.
- Будем ночевать здесь, - сказала она тоном, не допускающим возражений.
- Прости, - он не нашел ничего лучше, как сказать это. - Как там твои кошки, проживут без тебя на день дольше? - попытался пошутить он.
Вера молчала. Она скрылась в кустах, и Саша проводил ее тоскливым взглядом. Ну надо же так глупо подставить ее! Он и сам не мог себе простить этой ошибки. Теперь им придется задержаться здесь на неопределенный срок, а за это время уверенность Веры в том, что нужно с ним идти, будет таять с каждой минутой. Почему-то Саше было очень важно ее мнение о нем. Вера волновала его, как ни одна девушка до этого, и он даже не мог сказать, почему. Вариант о ее длинных ногах и симпатичном личике он сразу отмел - его нынешняя девушка, Инга, была очень красива, и тем не менее ему совсем не было важно, что она о нем думает. Иногда он действительно жестоко обращался с Ингой, но никогда не задумывался - обидит ли это ее? Возможно, Вера просто была первой девушкой, которую он прежде всего начал уважать. А еще... он ведь чертовски уверенный в себе парень, а Вера видела его слабым, дрожащим, плачущим... И куда только делась его нагловатая уверенность? Он видел ее удивительную силу и стойкость, ее твердое решение уединиться одной в этом недружелюбном лесу... Он восхищался ею... А теперь она ушла, не желая оставаться с ним, и вернется ли она? Какой бред, конечно, вернется! Не бросит же она его, больного, посреди леса?
Действительно, Вера вернулась через несколько часов, которые показались ему вечностью. В руках у нее был ворох каких-то трав и листьев. Она развела костер, подвесила над ним котелок (и откуда он взялся?), налила воды из бутылки и бросила листья. Вскоре от костра донесся горький, пряный запах трав.
- Что это? - спросил Саша.
- Лечить тебя буду, - в ее голосе уже не было раздражения, она пристально посмотрела на него. - Как себя чувствуешь?
- Нормально, - пожал плечами Саша. - Пока сижу, ничего не болит.
- То-то и оно, - устало улыбнулась Вера. - Пока сидишь... Отсиделся бы у меня, и не было бы сейчас никаких проблем.
- Прости, - понуро сказал он. - Я правда очень сожалею, что подвел тебя.
Вера бросила него быстрый взгляд.
- Я не сержусь, - она подошла к нему, держа в руках тряпку, смоченную отваром. - Давай колено.
Он послушно закатал штанину. Вера обмотала его ногу, положив его пальцы поверх повязки.
- Держи, - приказала она.
Он вздрогнул от касания ее рук. От ее мягких, нежных пальцев, прикоснувшихся к его руке, от ее глаз, сверкнувших у его лица, от запаха ее волос, коснувшихся его щеки. Ба! Да он, никак, влюбился! Он влюбился в эту лесную дикарку, которую знал всего сутки, которая презрительно называла его "туристом"...
- Вера... - внезапно прошептал он.
Она изумленно вскинула голову, испуганная тоном, которым было произнесено ее имя.
Саша не отводил от нее глаз. Он смотрел на нее так, как будто видел в первый раз.
- Вера...
Она села рядом с ним и молча положила голову ему на плечо.
- Саша...
- Вера... Не уходи. Пожалуйста.
- Я не уйду.
В ее голосе сквозила обреченность, мрачная обреченность одинокого человека, и Саша чувствовал сейчас то, что раздирало ее на части.
- Куда я теперь от тебя денусь, Саша?
- Не уходи никогда.
Они замолчали, лишь глядя на красный шар заходящего солнца. Ночь опускалась на тихий лес, окутывая листву шалью тьмы. Костер бросал блики на их лица. Холодало. Но голова Веры все еще лежала на его плече, и Саша мечтал, чтобы это длилось вечно.
- Я должна тебе кое-что рассказать о себе. Я знаю, ты сейчас скажешь, что тебе это не важно, но я хочу, чтобы ты это знал. Я в лесу одна не потому, что мне мило одиночество. Просто я не могу жить в городе, Саша. Не могу. Он давит на меня, словно тысячи тонн железа. Я задыхаюсь, умираю... - ее голос сорвался, в нем послышалась старая боль. - Город изжил себя, Саша. Вы все не можете это признать, но город умирает. То, что творится там - лишь последние попытки казаться живым, но это лишь судороги... Да, когда само понятие города лишь зарождалось, он был нужен. Средневековые крестьяне нуждались в нем, чтобы выжить. А мы, вступившие в двадцать первый век, чтобы выжить, должны сделать шаг назад. Посмотри на город - во что мы превратили его? Отвратительный воздух, отравленный смогом, уродливо раскинувшиеся многоэтажки... Сама атмосфера там удушлива, она уничтожает все живое... Город - это кладбище пороков, Саша. Он исчерпал себя.
Он молчал, не в силах что-то говорить. Вера была... она была... странной...
- Ты ведь одна такая, Вера, - наконец, смог прошептать он.
- Я - лишь первая. Как ты не понимаешь, Саша, если люди не покинут города, они уничтожат людей!
- Мне сложно понять тебя, Вера.
- Я знаю. Поэтому я тебе все это и рассказала. Я не хочу, чтобы ты питал какие-нибудь иллюзии. Я тебе понравилась потому, что я не похожа на других. Лесная экзотика. Симпатичная мордашка. Но мы разные, Саша. Не стоит влюбляться в меня.
- Вера... - он легонько прикоснулся к ее щеке. Его пальцы перебирали ее волосы. - Мне все равно.
- Мне... - с нажимом сказала она. - Мне не все равно. Ты не из моего круга, Саша. Ты никогда не сможешь чувствовать то же, что и я. Ты мне нравишься. Может быть, я даже могла бы полюбить тебя. Но это была бы безнадежная, сжигающая нас любовь, которая сомнет нас, оставив позади лишь разрушения... Не стоит искушать судьбу.
- Любовь - великая сила, Вера. Возможно, она смогла бы нас объединить...
- Но ты не любишь меня.
- Нет, - после секундной паузы неуверенно ответил он.
Она улыбнулась грустной улыбкой.
- Вот видишь. 2. Город.
Сигаретный дым облаком плыл по комнате, вытягиваясь в приоткрытую дверь. Очертания мебели плыли в тумане, теряя четкие очертания.
Саша выпустил очередной клуб дыма, устало прошептав Инге:
- Закрой дверь.
Она поднялась с пола, словно кошка, лениво прошла к выходу, покачивая бедрами, прикрыла дверь и вернулась обратно.
- Алекс, когда вернутся твои шнурки? - ее интонации всегда были излишне томными, и это всегда ему нравилось, но сейчас он почувствовал невольное раздражение, даже не поняв толком, откуда оно взялось.
- Помолчи, - грубо оборвал ее Саша. Инга не обиделась. Она вообще не умела обижаться - до тех пор, пока он водил ее по дорогим ресторанам, магазинам...
Они лежали на полу в его комнате и курили, запивая горький дым пивом. Всего три дня назад он вернулся из чуть не окончившегося трагически похода в горы. Вернулся с кучей впечатлений, рука об руку с Верой. Всего три дня назад она ушла, оставив его с его миром, с его друзьями, с его проблемами, с Ингой... С этой отвратительной надутой куклой! Странно, пока он не знал Веры, Инга очень даже его устраивала...
- А-а-алекс... - она потянулась, снова став похожей на кошку. - Ты изменился...
- Иди ты, - снова он сорвался, выплеснув усталость. И снова она не обиделась.
Инга поднялась, открыла окно, впустив в комнату холодный воздух. Она высунула голову наружу, жадно глотая уличный смог. Ее светлые волосы, подхваченные порывом ветра, облепили ее лицо, и она убрала их дрожащей рукой.
- Это все та стерва, да? - внезапно спросила она, повернувшись к нему. - Эта волчица?
Саша резко встал, бросив окурок в пепельницу. Как она посмела? Как эта тварь, которая даже в подметки Вере не годится, может сказать что-то плохое о девушке, которая спасла его? Он схватил Ингу за плечи, прошипев прямо в лицо:
- Не смей так говорить о ней.
- Может, ты меня ударишь за то, что я непочтительно отозвалась об этой шлюхе, которая ублажала тебя в лесной чаще?
Саша резко оттолкнул ее, едва совладав с собой. Инга покачнулась, но устояла.
- Убирайся.
Инга звонко рассмеялась.
- Твой отец не одобрит наш разрыв.
- Плевать.
- Алекс, ты с ума сошел? - кажется, в ней проснулось, наконец, раздражение. - О чем ты думаешь? Кто она такая? Ты забудешь о ней через несколько недель!
- Инга... - он не смотрел на нее. - Мне все равно, что ты думаешь обо мне. Я ошибся в тебе. Тебе следует уйти.
Он вытолкнул ее в коридор, открыл входную дверь, выбросив туда ее сумочку. Инга выскочила вслед за ней, и Саша увидел ее перекошенное злобой лицо. Ей совсем не шла злость.
Он не скучал по Инге. Он вообще не мог понять, почему не порвал с ней сразу, как только вернулся, едва увидев ее фальшивую радость по поводу его возвращения. Ее фальшивый смех, ее фальшивую красоту, которая так привлекала его раньше. Почему он этого не видел? Не видел, что Инга, с ее прибалтийским загаром и золотистыми волосами зла и мстительна, глупа и порочна. Почему? Что не давало ему видеть? И почему он прозрел только тогда, когда увидел Веру? Когда увидел ее чистую суровую красоту?
Вера не выходила у него из головы. Ее голубые глаза искрились смехом в его снах, ее кристальный голос звучал в его голове...
"Не влюбляйся, мы из разных миров..." Так она ему сказала? И он поверил ей, поверил, что сможет вернуться и жить так же, как и раньше, забыв лес, забыв ее избушку, в которой ему впервые за много лет было действительно комфортно.
И он вернулся. Вот он, его мир - пиво в тесной комнатке, глупый смех, "экстази" в дорогих клубах, шикарные автомобили, самые красивые девушки города. Все, кто слетелся, словно мотыльки на огонь, к нему, источающему сладкий и пряный запах денег...
- Черт тебя побери, Вера! Без тебя было лучше.
Он ведь совсем не задумывался над своей жизнью. Она ему нравилась! И Инга была идеалом. Но вот - хлоп! - и появилась Вера. Она открыла ему глаза, но нужно ли было это? Не лучше ли жить, не догадываясь ни о чем? А ведь он даже не принял ее рассуждений, пока они шли в город... Он до конца верил, что вернется домой и все пойдет, как и раньше.
А потом он стал обращать внимание на мелочи. И вот... Вера оказалась права. Город погряз в пороках, только никто этого не видел. А Вера даже не оставила ему права вернуться к ней...
Запищал дверной звонок. Если это Инга, то он пошлет ее куда подальше...
Это была не Инга.
- Привет, Олег, - улыбнулся он, пропуская высокого черноволосого парня в комнату. - Привет, Маша, - рыжая девчонка только кивнула ему.
- Алекс... - начал Олег, едва войдя. - Мы уходим.
- Куда?
- Не знаю. Лишь бы отсюда. Что-то в последнее время стало не так. Машку едва в подъезде не изнасиловали, а отец никак не хочет, чтобы мы поженились. Выгнал меня, короче. Сказал, что примет обратно только без нее.
Саша мог понять Олегова отца - Машка, прямо сказать, не походила на примерную барышню. Обвешанная фенечками и странными амулетами, все время попыхивавшая сигареткой и несущая околесицу, она совсем не вписывалась в круг детишек из богатых семей, к которым Саша с Олегом принадлежали. Саша не знал, где Олег подцепил это "дитя цветов", но Маша ему все-таки нравилась. Пусть она много курила (но никогда - "траву", как ни нелепо это было для убежденной хиппи!), пусть постоянно пыталась всех учить жизни, но она была по-настоящему интересной и... другой. Не такой, как все девушки их круга.
- Тебе есть куда идти? - спросил он Олега.
- Поедем "стопом" куда-нибудь, - ответила за него Маша.
- А есть что будете?
- Перейдем на подножный корм, - пожал плечами Олег.
- Идиоты вы, - вспылил Саша. - Впереди зима, а вы, как два дурака, тащитесь неизвестно куда!
Олег молчал, обнимая худые плечи Маши.
- Мы не останемся здесь, Алекс, - хмуро сказала Маша. - Нас задушит этот проклятый город...
Дежа вю... Где-то он уже это слышал...
"Я - не единственная, а только первая..."
- Олег, Маша... Думаю, я знаю, куда вам нужно идти. 3. Вместе.
Время близилось к полудню. Осеннее солнце отдавало последние крохи тепла, медленно опускаясь к горизонту. Лес, подернутый желтой сединой, неохотно расставался с лиственной одеждой. Упавшая листва, плавно качаясь в холодеющем воздухе, падала под ноги.
Среди деревьев шли трое - светловолосый красивый парень, еще один - постарше, с коротким черным "ежиком", и длинноволосая девушка. У всех были за спинами рюкзаки.
- Ты уверен, что мы идем, куда надо? - спросил черноволосый, видя, как другой остановился в нерешительности.
- Нет...
- Мы что, заблудились? - плаксиво произнесла девушка.
- Смотрите!
Между деревьев мелькнула пестрая, под цвет листве, кошка.
- Привет, киска! - воскликнул светловолосый. - А где твоя хозяйка?
Кошка метнулась прочь, и все трое припустили за ней. Спустя минуты они уже поднимались на холм, на вершине которого, словно избушка на курьих ножках, высился бревенчатый домик. Он не смог сдержаться, когда увидел ее вспыхнувшее лицо. Это лицо снилось ему все долгие дни без нее, эти глаза преследовали его везде... Она улыбалась, видя его, улыбалась так грустно и обреченно, что он понял - она думала о нем все это время, думала и не могла забыть...
Они бросились в объятия друг друга.
Олег и Маша с изумлением смотрели, как их всегда апатичный друг с жаром сжимает в своих руках девчонку, что выбежала из домика им навстречу.
- Смотри-ка... - прошептала Маша на ухо Олегу. - Он влюбился в нее, не иначе.
Наконец, они смогли оторваться друг от друга.
- Вера...
- Саша...
- Я... - он опустил глаза, кивнув в сторону Олега с Машей. - Ты ведь говорила, что ты - лишь первая, что люди должны уйти из городов. Вот они совсем не против присоединиться к тебе.
- Мы будем вести себя хорошо, - улыбнулась Маша. - Если ты ценишь уединение, то мы построим еще один домик рядом, чтобы не мешать тебе.
- Не похожи вы на строителей, - засмеялась Вера. - Да и я не против компании таких же, как и я сама.
Саша смотрел на нее, не отрываясь. Красивая, чистая, близкая... Он чувствовал легкий цветочный аромат ее кожи и волос. Он терял голову рядом с ней... Почему же он не может остаться?..
Маша с Олегом прошли в дом, и они остались одни.
- Я скучал по тебе.
- Я тоже, - она опустила глаза. - Я не знаю, что со мной... - Вера посмотрела на него, и в ее глаза отразилось небо... и боль, невероятная боль... - Ты уйдешь?
- Да, - выдавил он из себя. - Уйду.
Вера кивнула, спрятав лицо у него на груди. Он стиснул ее худенькие плечи, целуя густые, рассыпавшиеся волнами волосы.
- Но я не хочу уходить, Вера. Не хочу. Ты говоришь, эта любовь сломает нас, что мы из разных миров... Но я верю в нас. Я верю, что мы можем любить так, что эта любовь объединит нас, объединит два мира вместе. Я готов понять тебя. Я буду любить этот лес, потому что его любишь ты, я буду любить твоих кошек и твою избушку. Только скажи мне, что хочешь, чтобы я остался. Попроси меня остаться, Вера. Пожалуйста...
Его голос предательски дрожал. Вера отстранилась на секунду, и он увидел, что ее глаза блестят от слез. Ее губы приоткрылись, и она произнесла всего лишь одно слово. Тихо, так, что его услышали лишь они двое.
- Останься... Январь 2003г.
<< назад в Библиотеку
<< назад в Библиотеку
главная
кабинет
спальня фотоальбом
гостиная балкон 